МОРО Гюстав (Moreau Gustave) биография и картины с описанием

 

 

Во время двух путешествий в Италию (1841г. и с 1857г. по 1859г.), он посетил Венецию, Флоренцию, Рим и Неаполь, где Моро изучал искусство Ренессанса - шедевры Андреа Мантенья, Кривелли, Боттичелли и Леонардо да Винчи.

После двухлетней работы в мастерской Франсуа Пико Моро отказывается от застылого академического обучения ради самостоятельной работы по стопам Делакруа ("Легенда о короле Кануте", Париж, музей Гюстава Моро). В 1848 году начинается дружба Mоро с Шассерио, которого он любил за вкус к арабескам и поэтичную элегантность. Раннее творчество художника отмечено сильным влиянием Шассерио ("Суламит", 1853, Дижон, Музей изящных искусств). Шассерио был единственным наставником Моро, на которого он все время ссылался; после его смерти в 1856 Моро два года проводит в Италии, где он изучает и копирует шедевры итальянской живописи. Его привлекают произведения Карпаччо, Гоццоли и, особенно, Мантеньи, а также нежность Перуджино, очарование позднего Леонардо, мощная гармония Микеланджело. Он не забывает и флорентийский линейный стиль, и маньеристический канон. По возвращении в Париж Моро выставляет свои картины в Салоне ("Эдип и Сфинкс", 1864, Нью-Йорк, музей Метрополитен; "Юноша и смерть", 1865; и знаменитую "Фракийскую девушку с головой Орфея", 1865, Париж, музей Орсэ). Отныне его поклонниками становятся критики и интеллектуалы; правда, его работы вызывали насмешки непонимающей оппозиции, и Моро отказывается от постоянного участия в Салонах. Однако в 1878 многие его картины экспонировались на Всемирной выставке и были высоко оценены, в частности "Танец Саломеи" (1876, Нью-Йорк, собрание Хантингтон Хартфорд) и "Явление" (акварель, 1876, Париж, Лувр). В 1884 году после тяжелого потрясения, вызванного смертью матери, Моро целиком посвящает себя искусству. Его иллюстрации к "Басням" Лафонтена, заказанные другом художника, Антони Ру, в 1881, были выставлены в 1886 в галерее Гупиль.

 

"Явление" (акварель, 1876, Париж, Лувр)

 

 

 

 

В продолжение этих лет, посвященных одиноким поискам, Моро был избран членом Академии художеств (1888), а затем получил звание профессора (1891), сменив на этом посту Эли Делоне. Теперь он должен был отказаться от уединения и посвятить себя своим ученикам. Если некоторые из них (Сабатте, Мильсандо, Максанс) следуют традиционным путем, то другие демонстрируют новые тенденции. Символизм Рене Пио, религиозный экспрессионизм Руо и Девальера многим обязаны Моро. Несмотря на свой революционный дух, молодые фовисты - Матисс, Марке, Манген - также впитали в себя его уроки колорита. Человечность и обостренное чувство свободы принесли Моро всеобщую любовь. Всю свою жизнь Моро старался выразить невыразимое. Его мастерство очень уверенно, но его многочисленные подготовительные карандашные этюды холодны и излишне рациональны, поскольку наблюдение живой модели казалось ему скучным, а натуру он рассматривал исключительно как средство, а не цель. Фактура его картин гладкая, с эффектами эмали и кристальной глазури. Цвета, напротив, тщательно измельчены на палитре, чтобы достичь резких тонов: синих и красных, сияющих, словно драгоценные камни, бледно- или огненно-золотых. Этот выверенный набор цветов иногда покрывался воском ("Св. Себастьян", Париж, музей Гюстава Моро). В своих акварелях Моро свободно играет хроматическими эффектами, что позволяет художнику получить размытые оттенки. Но Моро-колорист был озабочен также интеллектуальным и мистическим поиском легендарного и божественного. Очарованный религиозной и литературной стариной, он стремится понять ее сущность. Вначале он увлекается Библией и Кораном, затем греческой, египетской и восточной мифологией. Он часто смешивает их, объединяя в универсальные феерии, - так, в "Танце Саломеи" появляются вавилонские декорации и египетские цветки лотоса. Иногда его лиризм обостряется ("Всадник", 1855, Париж, музей Гюстава Моро; "Полет ангелов за царем волхвов", там же). Иногда он акцентирует иератическую недвижимость своих персонажей (стоящая в неуверенности "Елена", там же; присевший на башню "Ангел-путешественник", там же). Только христианские произведения демонстрируют большую суровость выражения ("Пьета", 1867, Франкфурт, Штеделевский художественный институт). Моро воспевает героя и поэта, красивых, благородных, чистых и почти всегда непонятных ("Гесиод и музы", 1891, Париж, музей Гюстава Моро). Он пытается создать свои собственные мифы ("Мертвые лиры", 1895-1897, там же). В его картинах чувствуется глубокое женоненавистничество, которое проявляется в двусмысленных и утонченных женских образах, обладающих жестоким и загадочным очарованием. Коварные "Химеры" (1884, Париж, музей Гюстава Моро) околдовывают тоскующего человека, обезоруженного семью грехами, а распутная девица "Саломея" (1876, этюд, там же) теряется в полных чарующего волнения арабесках. "Леда" (1865, там же) смягчается в символе единства Бога и Творения. Но Моро постоянно сталкивается с невозможностью точно перенести на холст свои видения и впечатления. Он начинает много больших произведений, оставляет их, а затем вновь принимается, но так и не может завершить из-за разочарования или бессилия. Его чрезмерно запутанная картина "Претенденты" (1852-1898, там же) и композиция "Аргонавты" (1897, не закончено, там же), со сложным, как ребус, символизмом, свидетельствуют об этой постоянной неудовлетворенности самим собой. Стремясь к апофеозу, Моро терпит поражение. Но он завершает удивительную картину "Юпитер и Семела" (там же) и создает серии эскизов, стремясь найти точные позы персонажей. Эти эскизы всегда восхитительны, поскольку художник создает в них фантастическую декорацию, призрачные дворцы с мраморными колоннадами и тяжелыми вышитыми занавесями или пейзажи с раздробленными скалами и искривленными деревьями, выделяющимися на фоне светлых далей, как у Грюневальда.

 

Художник любил мерцание золота, драгоценностей и минералов и сказочные цветы. Фантасмагории Гюстава Моро очаровывали поэтов-символистов, которые занимались поисками параллельных фантазмов, как, например, Малларме и Анри де Ренье; они также привлекали Андре Бретона и сюрреалистов. Они должны были волновать эстетов, подобных Роберу де Монтескью, и писателей, таких, как Жан Лоррен, Морис Баррес или И. Гюисманс. Все они видели в роскошных и таинственных грезах художника отражение идеалистической мысли и чувствительной, экзальтированной индивидуальности. Пеладан даже пытался (правда, безуспешно) привлечь Моро в кружок "Роза и крест". Но Моро был менее двойствен, в противовес своей репутации. Достаточно скромный, он выражал свои идеи только в живописи и желал лишь посмертной славы.

 

В 1908 году Моро завещал государству свою мастерскую, расположенную на улице Ларошфуко дом 14, и все находившиеся там произведения. Самые значительные работы вошли в частные собрания и коллекции многих иностранных музеев, но его мастерская, где теперь находится музей Гюстава Моро и где хранятся незаконченные большие холсты, утонченные акварели и бесчисленные рисунки, позволяет лучше понять чувствительность их автора и его эстетизм, характерный для искусства конца века.

Жизнь художника, как и его творчество, кажется полностью оторванной от реалий французской жизни 19 в. Ограничив круг общения членами семьи и близкими друзьями, художник целиком посвятил себя живописи. Имея хороший заработок от своих полотен, он не интересовался изменениями моды на художественном рынке. Знаменитый французский писатель-символист Гюисманс очень точно назвал Моро "отшельником, поселившимся в самом сердце Парижа".

Эдип и Сфинкс (1864)

Моро родился 6 апреля 1826 года в Париже. Его отец, Луи Моро, был архитектором, в чьи обязанности входило поддерживать в надлежащем виде городские общественные здания и памятники. Смерть единственной сестры Моро, Камиллы, сплотила семью. Мать художника, Полина, была всем сердцем привязана к сыну и, овдовев, не расставалась с ним вплоть до своей кончины в 1884 году.

С раннего детства родители поощряли интерес ребенка к рисованию и приобщали его к классическому искусству. Гюстав много читал, любил рассматривать альбомы с репродукциями шедевров из коллекции Лувра, а в 1844 году по окончании школы получил степень бакалавра - редкое достижение для юных буржуа. Довольный успехами сына, Луи Моро определил его в мастерскую художника-неоклассициста Франсуа-Эдуарда Пико (1786-1868), где молодой Моро получил необходимую подготовку для поступления в Школу изящных искусств, куда в 1846 году успешно сдал экзамены.

Святой Георгий и Дракон (1890)

Грифон (1865)

Обучение здесь было крайне консервативным и в основном сводилось к копированию гипсовых слепков с античных статуй, рисованию мужской обнаженной натуры, изучению анатомии, перспективы и истории живописи. Между тем Моро все больше увлекался красочной живописью Делакруа и особенно его последователя Теодора Шассерио. Не сумев выиграть престижный Римский приз (победителей этого конкурса Школа за свой счет отправляла на учебу в Рим), в 1849 году Моро покинул школьные стены.

Молодой художник обратил свое внимание к Салону - ежегодной официальной выставке, на которую стремился попасть каждый начинающий в надежде быть замеченным критикой. Картины, представленные Моро в Салоне в 1850-е годы, например, "Песнь Песней" (1853), обнаруживали сильное влияние Шассерио, - выполненные в романтической манере, они отличались пронзительным колоритом и неистовым эротизмом.

Моро никогда не отрицал, что очень многим в творчестве обязан Шассерио, своему другу, рано ушедшему из жизни (в возрасте 37 лет). Потрясенный его кончиной, Моро посвятил его памяти полотно "Юноша и Смерть".

Влияние Теодора Шассерио очевидно и в двух больших полотнах, которые Моро начал писать в 1850-х годах, - в "Женихах Пенелопы" и "Дочерях Тезея". Работая над этими огромными, с большим количеством деталей, картинами, он почти не выходил из мастерской. Однако эта высокая требовательность к себе впоследствии часто становилась той причиной, по которой художник оставлял работы незавершенными.

Осенью 1857 года, стремясь восполнить пробел в образовании, Моро отправился в двухлетнюю поездку по Италии. Художник был очарован этой страной и сделал сотни копий и набросков с шедевров мастеров эпохи Возрождения. В Риме он влюбился в работы Микеланджело, во Флоренции - в фрески Андреа дель Сарто и Фра Анджелико, в Венеции неистово копировал Карпаччо, а в Неаполе изучал знаменитые фрески из Помпеи и Геркуланума. В Риме молодой человек познакомился с Эдгаром Дега, вместе они не раз выходили на зарисовки. Вдохновленный творческой атмосферой, Моро писал другу в Париж: "С этого времени, и навсегда, я собираюсь стать отшельником... Я убежден: ничто не заставит меня свернуть с этого пути".

Пэри (Священный слон). 1881-82

Вернувшись домой осенью 1859 года, Гюстав Моро с рвением принялся писать, однако его ожидали перемены. В это время он познакомился с гувернанткой, которая служила в доме неподалеку от его мастерской. Молодую женщину звали Александрина Дюре. Моро влюбился и, несмотря на то, что категорически отказался жениться, был верен ей более 30 лет. После смерти Александрины в 1890 году художник посвятил ей одно из лучших полотен - "Орфей у гробницы Эвридики".

Орфей у гробницы Эвридики (1890)

В 1862 году скончался отец художника, так и не узнавший, какой успех ожидает его сына в ближайшие десятилетия. На протяжении 1860-х годов Моро написал серию картин (любопытно, что все они были вертикальными по формату), которые были очень хорошо встречены в Салоне. Больше всего лавров досталось полотну "Эдип и Сфинкс", выставленному в 1864 году (картина была за 8000 франков приобретена на аукционе принцем Наполеоном). То было время триумфа реалистической школы, которую возглавлял Курбе, и критики объявили Моро одним из спасителей жанра исторической живописи.

Осень (1872-73)

Франко-прусская война, вспыхнувшая в 1870 году, и последующие события, связанные с Парижской Коммуной, оказали глубокое воздействие на Моро. На протяжении нескольких лет, вплоть до 1876 года, он не выставлялся в Салоне и даже отказался участвовать в украшении Пантеона. Когда, наконец, художник вернулся в Салон, то представил две картины, созданные на один сюжет, - сложное для восприятия полотно, написанное маслом, "Саломея" и большую акварель "Явление", неодобрительно встреченную критикой.


Явление (ок. 1876)

Однако почитатели творчества Моро восприняли его новые работы как призыв к раскрепощению фантазии. Он стал кумиром писателей-символистов, среди которых Гюисманс, Лоррен и Пеладан. Впрочем, Моро не был согласен с тем, что его причисляют к символистам, во всяком случае, когда в 1892 году Пеладан попросил Моро написать хвалебный отзыв о салоне символистов "Роза и Крест", художник решительно отказался.

Между тем нелестная для Моро слава не лишила его частных заказчиков, которые по-прежнему покупали его небольшие полотна, написанные, как правило, на мифологические и религиозные сюжеты. За период с 1879 по 1883 год он создал в четыре раза больше картин, чем за 18 предыдущих лет (наиболее прибыльной стала для него серия из 64 акварелей, созданная по басням Лафонтена для марсельского богача Антони Руа - за каждую акварель Моро получил от 1000 до 1500 франков). Да и карьера художника пошла в гору.

Младенец Моисей (1878)

В 1888 году его избрали членом Академии изящных искусств, а в 1892 году 66-летний Моро стал руководителем одной из трех мастерских Школы изящных искусств. Его учениками были молодые художники, прославившиеся уже в 20 веке, - Жорж Руо, Анри Матисс, Альбер Марке.

В 1890-х годах здоровье Моро сильно ухудшилось, он задумался о завершении своей карьеры. Художник решил вернуться к незаконченным работам и пригласил в помощники некоторых своих учеников, включая любимца Руо. В то же время Моро приступил к его последнему шедевру "Юпитер и Семела".

Странник Эдип (1888)

Единственное, к чему художник теперь стремился, - превратить в мемориальный музей свой дом. Он торопился, с энтузиазмом размечал будущее местоположение картин, расставлял, развешивал их - но, к сожалению, не успел. Моро умер от рака 18 апреля 1898 года и был похоронен на кладбище Монпарнас в одной могиле с родителями. Он завещал государству свой особняк вместе с мастерской, где хранилось около 1.200 картин и акварелей, а также более 10.000 рисунков.

Гюстав Моро всегда писал то, что ему хотелось. Находя источник вдохновения в фотографиях и журналах, средневековых гобеленах, античных скульптурах и восточном искусстве, он сумел создать свой собственный фантастический мир, существующий вне времени.

Музы, покидающие своего отца Аполлона (1868)

Если рассматривать творчество Моро сквозь призму истории искусств, оно может показаться анахроничным и странным. Пристрастие художника к мифологическим сюжетам и его причудливая манера письма плохо сочетались с эпохой расцвета реализма и зарождения импрессионизма. Однако при жизни Моро его полотна признавали и смелыми, и новаторскими. Увидев акварель Моро "Фаэтон" на Всемирной выставке 1878 года, художник Одилон Редон, потрясенный работой, писал: "Это произведение способно влить новое вино в меха старого искусства. Видение художника отличается свежестью и новизной... При этом он следует склонностям своей собственной натуры".

Фаэтон (1878)

Редон, как и многие критики того времени, видели главную заслугу Моро в том, что он сумел придать новое направление традиционной живописи, перебросить мост между прошлым и будущим. Писатель-символист Гюисманс, автор культового декадентского романа "Наоборот" (1884), считал Моро "уникальным художником", не имеющим "ни реальных предшественников, ни возможных последователей".

Не все, разумеется, думали так же. Критики Салона часто называли манеру Моро "эксцентричной". Еще в 1864 году, когда художник показал "Эдипа и Сфинкса" - первую картину, по-настоящему привлекшую внимание критиков, - один из них отметил, что это полотно напомнило ему "попурри на темы Мантеньи, созданное немецким студентом, отдыхавшим во время работы за чтением Шопенгауэра".

Одиссей избивает женихов (1852)

Сам Моро не хотел признавать себя ни уникальным, ни оторванным от времени, ни, тем более, непонятным. Он видел себя художником-мыслителем, но при этом, что особенно подчеркивал, ставил на первое место колорит, линию и форму, а не словесные образы. Желая обезопасить себя от нежелательных интерпретаций, он часто сопровождал свои картины подробными комментариями и искренне сожалел, что "до сих пор не нашлось ни одного человека, который мог бы всерьез рассуждать о моей живописи".

Геракл и Лернейская Гидра (1876)

Моро всегда уделял повышенное внимание работам старых мастеров, тем самым "старым мехам", в которые, по определению Редона, хотел влить свое "новое вино". Долгие годы Моро изучал шедевры западноевропейских художников, и в первую очередь представителей итальянского Возрождения, однако героические и монументальные аспекты интересовали его гораздо меньше, чем духовная и мистическая сторона творчества великих предшественников.

Глубочайшее уважение Моро испытывал к Леонардо да Винчи, которого в 19 в. считали предтечей европейского романтизма. В доме Моро хранились репродукции всех картин Леонардо, представленных в Лувре, и художник часто обращался к ним, особенно когда ему нужно было изобразить скалистый пейзаж (как, например, на полотнах "Орфей" и "Прометей") или женоподобных мужчин, напоминавших созданный Леонардо образ святого Иоанна.

 

"Я никогда не научился бы выражать себя, - скажет Моро, будучи уже зрелым художником, - без постоянных медитаций перед работами гениев: "Сикстинской мадонной" и некоторыми творениями Леонардо".

Фракийская девушка с головой Орфея на его лире (1864)

Преклонение Моро перед мастерами эпохи Возрождения было характерно для многих художников 19 в. В то время даже такие художники-классицисты, как Энгр, искали новые, не типичные для классической живописи сюжеты, а бурный рост колониальной французской империи пробуждал интерес зрителей, тем более людей творческих, ко всему экзотическому.

Павлин, жалующийся Юноне (1881)

Архивы Музея Гюстава Моро позволяют судить о невероятной широте интересов художника - от средневековых гобеленов до античных ваз, от японской гравюры по дереву до эротической индийской скульптуры. В отличие от Энгра, который ограничивался исключительно историческими источниками, Моро смело соединял на полотне образы, взятые из разных культур и эпох. Его "Единороги", например, будто заимствованы из галереи средневековой живописи, а полотно "Явление" - это настоящая коллекция восточной экзотики.

Единороги (1887-88)

Моро намеренно стремился максимально насытить свои картины удивительными подробностями, это была его стратегия, которую он называл "необходимостью роскоши". Над своими картинами Моро работал подолгу, иногда по несколько лет, постоянно добавляя все новые и новые детали, которые множились на полотне, словно отражения в зеркалах. Когда художнику уже не хватало места на холсте, он подшивал дополнительные полосы. Так случилось, например, с картиной "Юпитер и Семела" и с неоконченным полотном "Ясон и аргонавты".

Отношение Моро к картинам напоминало отношение к своим симфоническим поэмам его великого современника Вагнера - обоим творцам сложнее всего было довести их произведения до финального аккорда. Кумир Моро Леонардо да Винчи также оставил незавершенными многие работы. Картины, представленные в экспозиции Музея Гюстава Моро, ясно показывают, что художнику не удавалось до конца воплотить на полотне задуманные образы.

С годами Моро все больше верил в то, что он остается последним хранителем традиций, и редко с одобрением отзывался о современных художниках, даже о тех, с которыми был дружен. Моро считал, что живопись импрессионистов поверхностна, лишена морали и не может не привести этих художников к духовной гибели.


Диомед, пожираемый своими конями (1865)

Однако связи Моро с модернизмом гораздо сложнее и тоньше, чем казалось обожавшим его творчество декадентам. Ученики Моро по Школе изящных искусств, Матисс и Руо, всегда с большой теплотой и признательностью отзывались о своем учителе, а мастерскую его часто называли "колыбелью модернизма". Для Редона модернизм Моро заключался в его "следовании собственной натуре". Именно это качество в сочетании со способностью к самовыражению всячески стремился развить в своих учениках Моро. Он учил их не только традиционным основам мастерства и копированию шедевров Лувра, но и творческой самостоятельности - и уроки мастера не прошли даром. Матисс и Руо выступили одними из основателей фовизма, первого влиятельного художественного течения 20 века, опиравшегося на классические представления о цвете и форме. Так Моро, казавшийся закоренелым консерватором, стал крестным отцом направления, открывшего новые горизонты в живописи 20 века.

Химера (1862)

Последний романтик 19 века Гюстав Моро называл свое искусство "страстным молчанием". В его работах резкая цветовая гамма гармонично сочеталась с экспрессией мифологических и библейских образов. "Я никогда не искал снов в реальности или реальности во снах. Я дал свободу воображению", - любил повторять Моро, считая фантазию одной из самых важных сил души. Критики видели в нем представителя символизма, хотя сам художник неоднократно и решительно отвергал этот ярлык. И как бы ни полагался Моро на игру своей фантазии, он всегда тщательно и глубоко продумывал колорит и композицию полотен, все особенности линий и формы и никогда не боялся самых смелых экспериментов.

Шотландский всадник

Автопортрет (1850)

 

 

6 апреля 1826
Рождение Гюстава Моро в Париже.
Его отец Луи Моро, архитектор, воспитывает его в духе классической культуры. Его мать Полин окружает болезненного мальчика заботой.

1836-1840
Обучение в колледже г. Ролен.
После смерти своей 13-летней сестры, Гюстав Моро бросает колледж из-за проблем со здоровьем. Отец готовит его к экзамену на степень бакалавра. С восьмилетнего возраста мальчик не прекращает рисовать.

1841
Первое путешествие на север Италии, по результатам которого он создает альбом рисунков.

1844-1846
Гюстав Моро посещает частное ателье художника-неоклассика Франсуа-Эдуарда Пико, оформителя общественных зданий и церквей Парижа. Там он готовится к конкурсу на поступление в Королевскую школу изящных искусств.

1846
Гюстав Моро поступает в Королевскую школу изящных искусств.

1849
Моро бросает школу после второй неудачной попытки завоевать римскую премию.

1849-50
Он изготавливает копии в Лувре и получает несколько заказов от администрации Академии изящных искусств.

1851
Моро завязывает дружбу с Теодором Шасерио, бывшим учеником Энгра, и снимает ателье поблизости ателье Шасерио – на проспекте Фрошо, рядом с площадью Пигаль. Шасерио оказал огромное влияние на Моро.

1852
Моро впервые допущен в Официальный салон. Он посещает театр и оперу. Родители Моро приобретают для него отдельный дом по улице де Ларошфуко, 14. На третьем этаже располагается ателье художника.

1856
Смерть Теодора Шасерио.

1857-1858
С октября 1857 по 1859 год – второе посещение Италии. Он выполняет копии картин известных художников - Микельанджело, Веронез, Рафаэль, Корреджо и др.. После Рима он отправляется во Флоренцию, Милан и Венецию, где открывает для себя Карпаччо. Завязывается дружба с молодым Эдгаром Дега. После пребывания в Неаполе с приехавшими к нему родителями, он в сентябре 1859 возвращается в Париж.

1862
В феврале умирает его отец.

1864
Возвращается в Салон со своей работой «Эдип и Сфинкс», приобретенной принцем Наполеоном.

1865
В ноябре Гюстава Моро приглашает в Компьень император Наполеон III.

1869
Выставляет в Салоне «Прометея»* и «Похищение Европы»*. Он получает медаль, но подвергается жестокой критике. До 1876 года больше выставляться он не будет.

1875
Посвящен в рыцари ордена Почетного легиона.

1876
Выставляет в Салоне «Танцующую Саломею», «Геркулеса и Гидру из Лерна», «Святого Себастиана» и акварель «Явление».

1878
Всемирная выставка в Париже. Он представляет шесть работ.

1879
Моро начинает необыкновенную серию из 64 акварелей, являющихся иллюстрациями «Басен Лафонтена» (частная коллекция), эскизы которых хранятся в музее Гюстава Моро.

1880
Последнее участие в Салоне с работой «Елена и Галатея».

1882
Баллотируется в Академию изящных искусств, но его не избирают.

1883
Офицер ордена Почетного легиона.

1884
Смерть матери повергает его в глубокое отчаяние.

1886
Моро завершает полиптих «Жизнь человечества»*.
Он выставляется в галерее Гупил. Это единственная прижизненная персональная выставка художника.

1888
Избран в Академию изящных искусств.

1890
Смерть его верного друга, Александра Дюро, в честь которого он пишет «Орфея на могиле Эвридики»*.

1892-1898
Он занимает должность профессора школы изящных искусств, освободившуюся после Эли Делоней. Среди его учеников – Жорж Руо, Анри Матис, Альберт Марке, Анри Чарльз Манга, Эдгар Максанс и другие.
По воскресеньям он принимает у себя дома учеников, а также таких молодых художников, как Ари Ренан (его первый биограф) и Жорж Десвальер.

1895
Он завершает шедевр своего позднего периода «Юпитер и Семела»* и перестраивает фамильный дом по улице де Ларошфуко, 14, чтобы после его смерти тот мог стать музеем.

1898
Он умирает 18 апреля. Похороны происходят в церкви Троицы Живоначальной. Похоронен на кладбище Монмартр.

 

UP