Картины «ню» и эротика в шедеврах мировой живописи

Случайные картины, современных художников. Вы можете добавить свою картину в галерею.

Анита	После купания
После полудня 2, китаянка эротика, ню	Листья на коже
Балинезийская девушка	Приготовление к церемонии

Обнаженное тело... Сколько тайн скрывает покров одежды от пытливых глаз, сколько жажды созерцать изгибы женского бедра у мужеского глаза, интереса к той самой линии живота, что ниже глубокого пупка мужчины - еще немного и эротизм перерастет в нечто, что называют порнографией, развратом, табу, которое явственно демонстрирует бархатное масло полотна...

Интерес к обнаженному телу возник ни сегодня, хотя в настоящее время этой теме уделяют очень мало внимания художники - последователи классической школы живописи. Начиная с античных времен, так называемое, «ню» бралось за основу обучения «зеленых» ваятелей и живописцев написанию и созданию копий тела человека, игре светотени на коже, способности воссоздать правильно сложенный эталон божественного прототипа. Древняя Греция и Рим утопали в наготе скульптур, а позже в полотнах с голыми нимфами и богинями («Нимфа и Бахус» Лефевра, «Нимфы и дети, пейзаж с овечками и пастухами» Джоржоне или «Афина» Годварда).

Язык тела передать и легко, и сложно. Это беспроигрышная тема для приобретения новых поклонников, рекламы собственного имени и таланта, но трудная задача по технике исполнения, так как постулаты об идеальном теле Леонардо уже устарели, а новые имеют различные интерпретации. Не имея собственного таланта, зритель с упоением вглядывается в шедевры прошлого. Они не соответствуют теперешнему представлению о красоте, но дышат подлинностью без синтетики и силикона, как, например, женщины Годварда или Лефевра. Это барышни с округлыми формами, белой, как молоко, кожей, не знавшие тяжелого труда и недосыпа, свежие и томные. В отличии от них, более приземленные, простые и «домашние» с тазами и полотенцем, не устроенные в жизни, но живые и настоящие, - персонажи «ню» от Эдгара Дега («Женщина за туалетом», «Женщина, вытирающая себя полотенцем», «После купания»).

Секрет, что таит одежда, нынче вызывает особое благоговение у зрителя. Учитывая особенности современного общества и отношения к наготе, его трудно удивить чем-либо - оголенной щиколоткой или женской обнаженной грудью, игрой мышц накаченного тела мужчины, - все это проходили, так сказать, все это старо, как мир. Однако авторы, стремясь приукрасить современное «костлявое» тело женщины или андрогинность отдельных особей, обращаются к школе живописи прошлого. Каноны классического искусства сейчас, как никогда, нашли новую жизнь в полотнах. Возьмите, к примеру живопись конца XIX века.

Академизм дал фору барочным «ню»ансам, не уступил и возрождению, оживил ушедшие обнаженные натуры. Это не прикрытые тела от Лоуренса, Леона, Мане и других авторов. Их дамы упруги, как губки, спелы и румяны, остроконечная женская грудь, видимо, не знала прикосновения губ младенца, их кожа так туга, что может лопнуть от малейшего прикосновения, как бархатистая кожура персика. Пропорции этих дам смущают: ноги коротковаты, бедра широки, плечи имеют низкую покатость, зато их естество так манит и сеет сомнения о подлинности современного эталона красоты, такого болезненного, тощего и невесомого.

Тела мужчин и женщин - глина, которую можно «обыграть» маслом, прозрачной акварелью, завуалировать пастелью и углем, одеть в любой пигмент. Это оценит критик и знаток. Простой же созерцатель, краснея, разглядит то, что манит с детства, спрятано за матовым стеклом бани, ширмой шкафа или фиговым листком...